[falloutmadness]

Подарок для  Shaidis

От автора:
Дорогой заказчик! От всей души поздравляю с Новым Годом и Рождеством. Пусть этот год принесет бочку варенья и десять килограммов печения, мечты исполнятся, а настроение будет неизменно солнечным. С уважением, автор.

Название: Блаттофобия
Написано по заявке: «Что-нибудь забавное о боязни Бутча радтараканов»
Пейринг/Персонажи: Бутч Делория, Одинокая странница, жители убежища «101» и спойлер
Категория: джен
Жанр: юмор, повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Блаттофобия — боязнь тараканов. Как известно, все страхи родом из детства, и Бутч не стал исключением.
Примечание/Предупреждения: я очень старалась не допустить ООСа, но он все-таки просочился. Жители убежища осведомлены о постъядерной фауне чуть больше, чем должны по канону.
Текст не бечен.

Солнце садилось, роняя оранжевые отблески на темные склоны пустоши. Кэти и Бутч шагали по разбитой дороге с кое-где уцелевшими участками асфальта. Справа и слева от нее тянулись покосившиеся заборы и одноэтажные коттеджи. От некоторых остались лишь стены, другие выглядели неплохо сохранившимися. Судя по заколоченным окнам и дверям, в них никто не жил.
— Я устала, — нарушила молчание Кэти. — Сделаем привал?
— Давно пора, — отозвался Бутч. — Не знаю, как ты, а я не идиот, чтобы шляться ночью по пустоши.
Он достал из-за спины лом и поднялся на крыльцо дома. Доски были сухими, растрескавшимися от палящего солнца и плохо приколоченными. Спустя несколько минут Бутч сбил последнюю и распахнул дверь.
«Надеюсь, здесь не завелись радтараканы», — подумал он.
Вслух он ни за что не сказал бы этого. Хватит одного позорного момента, когда он был вынужден признаться, что боится мерзких тварей. Ну и что с того? Сама малохольная дочурка дока Джеймса боялась открытых пространств, темноты, но больше всего одиночества. По сравнению с этим тараканофобия — ерунда полнейшая.
Коттедж неплохо сохранился не только снаружи, но и изнутри. Когда-то он был уютным, со светлыми обоями и клетчатыми занавесками на окнах. Сейчас обои кое-где отклеились и покрылись бархатистым налетом зеленоватой плесени, а занавески выцвели.
Кэти прошла на кухню и принялась деловито обшаривать тумбочки, полки и холодильник в поисках еды. Бутч заглянул в гостиную. Выглядела она, словно по ней прошелся смерч: всюду валялись разодранные книги, перевернутая мебель и куски обвалившейся штукатурки. Книжный шкаф с выбитым стеклом лежал прямо на диване, из мягкой обивки которого торчали ржавые пружины. Единственным, что казалось почти нетронутым временем, был покрытый толстым слоем пыли радиоприемник. Бутч покрутил ручки. Вопреки ожиданиям радиоприемник все еще работал.
— Я знаю, не раз подымался вопрос, как я был избран на эту самую почётную должность. Или — был ли я вообще избран? И я должен ответить: разумеется! Конечно же я был избран, моя дорогая Америка! — раздался вконец надоевший голос президента Джона Генри Эдема.
Бутч поморщился и выключил радио. Это патриотическое дерьма он успел с лихвой наслушаться с тех пор, как вышел на поверхность.
Мельком заглянув в ванную, Бутч прошел в спальню с одной-единственной широкой кроватью. В шкафу лежали какие-то вещи, посеревшее от времени постельное белье, запрятанные в одежду две пачки довоенных банкнот и игрушечный медвежонок с оторванной лапой. Бутч вздохнул и захлопнул дверцы шкафа. Радтараканы если где-то и прятались, то точно не здесь.
В спальню заглянула жующая Кэти.
— Всего одна кровать? Ну и ладно. Надеюсь, ты не будешь ко мне приставать, — невнятно пробубнила она, заталкивая в рот горсть картофельных чипсов.
Так уж получилось, что ночевали они в непосредственной близости друг от друга, и Кэти всегда клала между собой и Бутчем заряженную винтовку. Бутч не торопился с приставаниями даже когда Кэти заменила винтовку на бейсбольную биту, а спустя неделю — на затупленную вилку. В глазах Сто первой застыл невысказанный вопрос.
Поужинав найденными на кухне консервами, они легли спасть. На этот раз Кэти ничего не положила между собой и Бутчем, однако тот не понял намека.
Закат догорел, и на пустошь опустилась темно-синяя беззвездная ночь. Заброшенный дом наполнился неясными тенями и зловещими шорохами. Бутч лежал на кровати, натянув одеяло до подбородка, и неотрывно глядел в темный угол спальни. Ему чудилось, что он видит раскормленного радтаракана с наглыми глазами-бусинками и длиннющими, как кнуты, усами.
Радтараканы были не сами страшными обитателями пустоши. Если честно, они оказались куда безобиднее радскорпионов или гигантских муравьев. Бутч пытался убедить себя, что ничего страшного в них нет. Это всего лишь большие и толстые насекомые. Мерзкие. Наглые. Норовящие отобрать именинный рулет.
Стоп. Вот об этом думать не надо. Отвернись и спи.
Однако стоило Бутчу вспомнить о злополучном эпизоде из детства, и сон будто рукой сняло.

***
Двенадцать лет назад

Как только прозвенел будильник, Бутч сорвал с себя одеяло и вылез из постели. Половину ночи он провел, ворочаясь с боку на бок, и едва смог сомкнуть глаза от охватившего возбуждения. Как же ему не терпелось получить подарок на день Рождения! Что же ему подарит мама? Перочинный ножик? Бейсбольную биту? Или, может, самое настоящее пневматическое ружье? Тогда он будет совсем-совсем, как взрослый. Впрочем, почему «как»? Ему исполнилось целых семь лет, а это очуметь как много. Вот Уолли Маку, например, было всего лишь шесть лет и восемь месяцев. Мелочь пузатая!
Бутч, шлепая босыми пятками по полу, вбежал в комнату матери. Миссис Делория спала в обнимку с початой бутылкой виски.
— Мааааам! — оглушительно заверещал Бутч. — Где мой подарок?
Миссис Делория подскочила на кровати и уставилась на сына в немом изумлении. По мере того, как Бутч верещал и топал ногами, сознание начало потихоньку проясняться. Ну конечно, день Рождение!
— Сейчас-сейчас, мой сладенький болотничек, — проворковала миссис Делория, с трудом ворочая языком в пересохшем рту.
Тяжелая с похмелья голова отозвалась протяжной болью в затылке, но миссис Делория сделала героический рывок и поднялась с постели.
Бутч насупился.
— Я же просил не называть меня так. Я взрослый!
Миссис Делория вымученно улыбнулась и прошла в кухонный блок. На столе лежал приготовленный с вечера сладкий рулет. Бутч обожал выпечку, и миссис Делория приложила все усилия, чтобы приготовить самый лучший в мире именинный рулет по рецепту бабушки Палмер. Сверху она посыпала его сахарными бомбами и украсила кусочками консервированных фруктов. Получилось здорово, намного лучше, чем мог бы сделать Энди. По правде говоря, Энди оказался на редкость бестолковым «Мистером Помощником», и приготовленная его манипуляторами еда выглядела крайне неаппетитно. На вкус она была даже хуже.
— Ух ты! — восхитился Бутч. — Все будут мне завидовать, когда я буду уплетать его за обе щеки.
— Милый, разве ты не поделишься рулетом со своими друзьями? — удивилась миссис Делория.
— Перебьются, — отрезал Бутч.
Миссис Делория умиленно сложила руки на груди. Подумать только, ее маленький болотничек стал таким решительным. Настоящий мужчина и прирожденный лидер!
— И это все? — уточнил Бутч, несколько разочарованно оглядываясь по сторонам.
Кухня выглядела так же, как и всегда. Может, мама припрятала подарок в одном из навесных шкафов? Или в тумбочке? Под столом, наконец?
Пользуясь тем, что сын зачем-то забрался под стол, миссис Делория выбежала в комнату. В кухню она вернулась спустя минуту, неся страшно облезлый сувенирный грузовичок ядер-колы.
— С Днем Рожденья тебя! С Днем Рожденья тебя! С днем Рожденья, милый Бутчик, с днем Рождения тебя! — слегка фальшивя, пропела она.
Бутч высунулся из-под стола и сгреб подарок в охапку.
— Я думал, что ты подаришь ружье. Но грузовичок тоже неплох, — снисходительным тоном произнес он.
Миссис Делория наклонилась и звонко расцеловала сына. Тот вырвался из материнских объятий и принялся ожесточенно тереть лицо. С раннего детства он не любил объятий и поцелуев и называл их «браминьими нежностями».
В дверь постучали. Миссис Делория вздохнула и прошла в прихожую. На пороге стояла Амата и улыбалась во все свои восемнадцать молочных и два коренных зуба.
— Здравствуйте, миссис Делория, — сказала она. — А Бутч дома?
— Чего тебе, малявка? — не слишком любезно поинтересовался выглянувший в прихожую Бутч. — Мне уже целых семь лет, а тебе всего лишь шесть с половиной. К тому же ты девчонка. Катись-ка отсюда, пока я добренький.
— Но я просто хотела поздравить тебя… — пискнула Амата, теребя в смуглых ручонках номер «Грогнака-варвара».
Бутч выхватил комикс и показал Амате язык. Та скривилась и с громким плачем: «Уаааааа!» выбежала в коридор убежища. Хитрец Бутч очень вовремя подобрал момент для злодеяния — миссис Делория вернулась в спальню, чтобы по-тихому приложиться к бутылке и не увидела учиненного сыном безобразия.
Самодовольно хмыкнув, Бутч отшвырнул комикс — этот выпуск он уже читал, стянул с кухни рулет и решил прогуляться. Под «прогуляться» он имел ввиду похвастаться именинным рулетом, подергать противную дочку дока Джеймса за тощую косичку и получить причитающиеся подарки.
— Маааам! Я вернусь к обеду! — проорал Бутч и с этими словами покинул жилой отсек.
В холле его поджидал Фредди Гомес.
— Ты видел Амату? Она пронеслась мимо, размазывая сопли. Наверняка побежала жаловаться Кэти, — хихикнул Фредди.
Бутч недобро сузил глаза.
— Где мой подарок? — спросил он, вставая в позу.
Фредди беспомощно развел руками.
— В карманах есть чего? А если найду? — не отставал Бутч.
Фредди вывернул карманы комбинезона, и на бетонный пол выпала вскрытая пачка беличьих сухариков.
— Сгодится, — смилостивился Бутч, подбирая пачку. — Где Пол и Уолли? Почему они меня не поздравляют?
— Не знаю, — пожал плечами Фредди. — В последний раз я видел их в атриуме.
Бутч воспрял духом. В атриуме можно было встретить не только Пола и Уолли, но и многих других и выклянчить еще больше подарков. Самое главное, что малохольная Кэти-дочка-дока-Джеймса тоже там частенько околачивалась. Подразнить ее с утра пораньше — залог успешного дня. А уж если и Амату за компанию, то, считай, жизнь удалась.
Слово «малохольная» Бутч услышал от одного и офицеров охраны и счел его страшным ругательством наподобие «собачьего хрена». При матери он никогда не ругался. Конечно, миссис Делория много прощала своему болотничку, но иногда могла пригрозить помыть рот чистящим средством «Абраксо», когда сын пытался сквернословить. Друзей он не стеснялся. Всякий раз, когда Бутч видел Кэти, то орал ей вслед: «Малохольная!» Та в ответ корчила пакостные рожи и обзывалась дураком. В отличие от рохли Аматы, Кэти умела постоять за себя.
Обсуждая приключения Грогнака-варвара, Бутч и Фредди вышли к атриуму. Фредди всю дорогу косился на рулет и жалостливо вздыхал. Бутч делал вид, что ничего не замечает. Делиться лакомством он ни с кем не собирался, даже с приятелями.
В атриуме оказалось не так много народа. Бутч недовольно нахмурился. Правда, когда он увидел прогуливающихся под ручку Амату и Кэти, то расплылся в широкой ухмылке.
— Лови, Китти! — крикнул он и запустил в Кэти пригоршню беличьих сухариков.
Несколько сухариков прилипли к светлым волосам Кэти, и Бутч громко рассмеялся. Фредди подобострастно захихикал. Ему не слишком нравилось, что делал Бутч, но он не хотел отставать от друга. В конце концов, Фредди любил шалости, а что плохого в том, чтобы немного подшутить над злюкой Кэти?
Кэти резво обернулась и так злобно зыркнула исподлобья, что Фредди невольно отступил на шаг назад. Бутч высунул язык.
— Я отомщу, — замогильным голосом произнесла Кэти, многообещающе поглядела на именинный рулет и облизнулась.
Бутч лишь издевательски загоготал. К чему бояться пустых угроз?
Побродив по атриуму, он отыскал Пола и Уолли. Приятели играли в жмурки, что не слишком-то понравилось имениннику.
— Эй, вы! Ничего мне подарить не хотите? — спросил Бутч, размахивая в воздухе рулетом.
— Н-нет, — промямлил вмиг погрустневший Уолли.
— Прости, — пискнул Пол и попытался отщипнуть кусочек.
Бутч гневно цокнул языком и треснул приятеля по руке.
— В таком случае вы идете на хрен, а я иду есть свой восхитительный, аппетитный, румяный и очень вкусный рулет.
— Да ну? — издевательски протянула невесть откуда взявшаяся Кэти и оттяпала от рулета здоровенный кусок.
— Ах ты стерва! — возмущенно завопил Бутч.
Кэти скорчила рожу и выбежала в коридор. Бутч понесся следом. В самый неподходящий момент одна из дверей распахнулась, и в коридор вышел школьный учитель мистер Бротч. Кэти не успела затормозить и врезалась в него, едва не сбив с ног.
— Кэти, что ты делаешь? — строго поинтересовался мистер Бротч.
Бутч шмыгнул за угол. Как хорошо, что учитель его не заметил! Теперь дуру Кэти накажут, а он сможет насладиться вкусом победы в одиночестве. Ну и пусть, что от рулета осталась жалкая треть. Это того стоило.
Осталось лишь найти достаточно тихое место, чтобы никто не отвлекал. С одной стороны было бы здорово почавкать рулетом под завистливые взгляды Фредди, Уолли и Пола, с другой — побыть наедине тоже неплохо. Бутч решил спуститься на нижний уровень убежища. Проникнуть туда было нелегко, лифты и лестницы хорошо охранялись, но Бутч знал несколько лазеек.
Очутившись в коридоре нижнего уровня, Бутч пробрался в самый его конец, оканчивавшийся тупиком. Коридор как коридор. Узкая бетонная кишка с несколькими решетками вентиляционных шахт. То, что нужно, чтобы передохнуть в тишине и спокойствии.
Бутч уселся на пол и вытащил из-за пазухи рулет. Сейчас он выглядел не таким красивым, как с утра. Сахарные бомбы и кусочки фруктов отвалились, глазированной обсыпки почти не осталось. К тому же, рулет успел обветриться и зачерстветь. Это нисколько не остановило Бутча. Он широко разинул рот, но так ничего не откусил.
Что-то было не так. Бутч почувствовал, что за ним наблюдают. В тупике не было камер слежения, и волоски на затылке Бутча встали дыбом. Вдруг на него кто-нибудь нападет, но охранники не найдут его и не успеют помочь? Пытаясь отогнать тревожные мысли, Бутч сжал липкие бока рулета и откусил маленький кусочек.
Что-то негромко лязгнуло. Бутч вскочил с пола и принялся озираться по сторонам. Задрав голову, он увидел, что одна из вентиляционных решеток несколько отошла от стены. Из темной щели показался длинная завитая антенна. Спустя секунду наружу просунулась голова с двумя выпуклыми черными глазками. Радтаракан, а это был именно он, высунул мохнатые лапки и будто бы потирал ими в предвкушении. Издавая невыносимые щелкающие звуки, он неспешно вылез из шахты и, расправив крылья, мягко опустился на пол. Бутч был готов поклясться, что увидел блеснувший алчный огонек в черных насекомьих глазах. Сомнений не оставалось, мерзопакостный тараканище вожделел его именинный рулет!
Радтаракан выкинул передние лапки и застрекотал. Это был самый воинственный клич из тех, что довелось слышать Бутчу. Спустя считанное время из вентиляционных шахт полезли последователи тараканища: огромные, коричневые и невыносимо отвратительные. Вскоре коридор оказался наполненным десятком насекомых. Бушующее хитиновое море подступало к ногам Бутча.
«Ру-лет! Ру-лет! От-дай ру-лет!» — чудилось ему в их стрекотне.
Кожа Бутча покрылась холодной испариной, а в горле застрял тугой комок. Он совершенно не знал, что делать. Ноги будто бы приросли к полу, он не мог даже пошевелиться. Он хотел закричать, но изо рта вырвалось жалкое сипение.
Наконец, оцепенение спало. Бутч сделал короткое рваное движение рукой. Чтобы спастись от неминуемой гибели, ему пришлось пожертвовать самым дорогим — именинным рулетом. Бросив его в тараканью гущу, он прижался к стене. Тараканы, превратившись в один блестящий темно-коричневый поток, изменили траекторию движения. Когда они скрылись за углом, шелест мохнатых лапок о бетон затих.
Бутч выдохнул и заревел, точь-в-точь как плакса Амата несколькими часами ранее. Едва держась на ногах, он кинулся из коридора прочь. Мельком он увидел, как тараканы, отпихивая друг друга от лакомства, с наслаждением пожирали сладкие крошки, и его чуть не стошнило.
Это было ужасно. Лучше бы он остался в атриуме и продолжил дразнить приятелей. Кто мог подумать, что его день Рождения обернется катастрофой? Он мог погибнуть, и никто бы об этом не узнал. Тараканы, расправившись с рулетом, наверняка принялись за самого Бутча и не оставили бы ни косточки.
С того самого рокового дня одно лишь слово «радтаракан» повергало Бутча в первобытный, неконтролируемый ужас. Прошло несколько лет, Бутч повзрослел и собрал собственную банду, но страхи никуда не делись. Никто и представить не мог, что задиристый лидер «Туннельных змей» до смерти боялся вездесущих насекомых. Только Кэти знала. А уж то, при каких обстоятельствах ей открылась правда, лучше вообще не вспоминать.

***
Бутч перевернулся на бок и замер. Глаза его расширились, а дыхание перехватило. В какой-то жалкой паре дюймов от его носа на подушке вольготно расположился радтаракан и задорно шевелил усами.
— К-кэти… — просипел Бутч, пихая Сто первую.
Та приподнялась на локте. Заметив радтаракана, Кэти странно улыбнулась.
— Привееет, красавчик! — протянула она и принялась шарить рукой под подушкой.
Пальцы сомкнулись на затупленной вилке. Какое-никакое, а оружие.
Недолго думая, Кэти перекатилась через Бутча и с силой вонзила вилку в подушку. Таракан оказался куда проворнее Сто первой и, издевательски стрекоча, порскнул вниз.
Кэти спрыгнула с кровати и, зажав вилку в кулаке, кинулась следом за тараканом. Тот, ловко перебирая лапками, скрылся в темном коридоре.
Сизый от ужаса Бутч схватил одеяло и, врезаясь в стены, бросился в ванную. Та казалась единственным безопасным местом в обветшалом доме. Заперев дверной замок, он швырнул одеяло в грязно-белую, покрытую паутиной трещин ванну, и улегся поверх него. Его колотило.
За дверью слышался топот ног, грохот переворачиваемой мебели и азартные выкрики Кэти.
«Вот дура», — подумал Бутч.
Спустя четверть часа шум возни стих. Наверняка Кэти удалось затыкать вилкой мерзкую тварь до смерти. Эта мысль подействовала на Бутча успокаивающе, и он наконец-то смог уснуть.
Наутро Бутч покинул свое убежище и зашел в кухню. На первый взгляд все было хорошо. Кэти сидела на покосившемся табурете и с наслаждением поедала макароны с сыром. Окончательно расслабившись, Бутч достал из-за пояса нож и по старой привычке принялся ковыряться лезвием в зубах. Это придавало ему уверенности и настраивало на философский лад. Вдруг его внимание привлекло странное шевеление под столом. Хорошенько приглядевшись, он замер. По полу ползал давешний радтаракан и собирал крошки. В том месте, где голова переходила в переднегрудь, у таракана был повязан кокетливый бантик.
— Это еще что такое? — рявкнул Бутч, от неожиданности хватаясь за дверной косяк.
Кэти отставила миску с макаронами в сторону и взяла таракана на руки, развернув жирным брюшком к Бутчу. Радтаракан радостно задрыгал лапками.
— Посмотри, какой он симпатяга. В детстве мне всегда хотелось завести питомца, но разве в убежище такое возможно? С сегодняшнего дня я начну тренировать его, и уже к концу недели он будет отгрызать головы рейдерам и разрывать супермутантов на части. Правда, Мохнатик?
Отвратительный Мохнатик продолжил дрыгать лапками и шевелить длиннющими усами. Бутч скривился.
— Я тут вспомнил о кое-каких делах в Ривет-Сити, — сказал он.
— Отлично. Мне тоже туда надо, — ответила Кэти и пощекотала блестящее тараканье брюшко. — Кто у нас мужественный красавец? Ну конечно же ты, Мохнатик! У-тю-тю, мой хороший.
Бутч закатил глаза, цедя сквозь зубы грязные ругательства.
О том, что случилось на его седьмой день рождение, он ни с кем не говорил. Когда его замучили ночные кошмары, он попытался обратиться к доку Джеймсу за помощью. Правда, пришлось соврать и пожаловаться на подземно-депрессивный синдром. Бутч тогда не понимал, что это значит, но большинство жителей рано или поздно жаловались на чувство тоски и апатии. Док Джеймс не стал выписывать антидепрессанты, Бутч был еще слишком мал, чтобы принимать сильнодействующие препараты, однако кое-что рассказал. Он был умным человеком и наверняка заподозрил неладное.
— Любой страх можно победить, — произнес он, похлопав Бутча по плечу.
Годы назад слова Джеймса показались ему чушью, но теперь он понимал, что в них был смысл.
Бутч поглядел на Мохнатика еще раз. При дневном освещении он казался меньше и безобиднее. Кэти сюсюкалась с ним, словно с милым толстолапым щенком, а тот словно был этому рад.
Хмыкнув, Бутч нехотя убрал выставленный перед собой нож. Может, настало время побороть собственные страхи?

Название: Прерванный ужин, незваный гость и немного обмана
Написано по заявке: Мерфи/Баррет. "Я сказал этому недотепе, что нам нужны сахарные бомбы для приготовления ультравинта. Этот идиот поверил! На самом деле я знаю, как сильно ты их любишь".
Пейринг/Персонажи: Мерфи/Баррет, Одинокий странник
Категория: слэш
Жанр: юмор, повседневность, ER, флафф
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Мерфи и Баррет спокойно ужинали, пока в дверь не постучал приставучий гладкомордый.
Примечание/Предупреждения: я очень старалась не допустить ООСа, но он все-таки просочился. Текст не бечен.

В один из тихих и по-семейному уютных вечеров Мерфи и Баррет сидели за столом. Ужин шел своим чередом, ничто не предвещало беды.
Мерфи жевал шашлык из игуаны и увлеченно жестикулировал.
— Я усовершенствовал винт. За ним теперь очередь выстраивается. Обо мне, черт побери, легенды слагают. И как меня все называют? Мерфи! Мерфи то, Мерфи се. Я подумываю взять какое-нибудь звучное прозвище. Вроде Резерфорда, Фарадея или Менделеева. Чтобы все говорили: «Разрази меня гром! Это же ультравинт от Менделеева. Он настоящий гений». Ну, что скажешь?
Баррету хотелось ответить: «Не говори с набитым ртом», но он лишь пожал плечами. Что на такое сказать? В их тандеме мозгом всегда был Мерфи, а Баррет — грубой силой. Иногда чересчур грубой.
Мерфи, как и все гении, настолько погружался в творческий процесс, что ничего не замечал вокруг. Когда он варил ультравинт, мимо него могла пробежать банда рейдеров, паля из ружей, а он бы их даже не увидел. В такие моменты Баррету приходилось работать не только телохранителем и помощником, но и нянькой. А так же кухаркой, прачкой и уборщицей. Он не жаловался. Конечно, никто бы не подумал, что хмурый и крайне недружелюбный гуль, ловко расправлявшийся с обдолбанными рейдерами, мог быть настолько заботливым. С Мерфи, по крайней мере. Проклятые гладкомордые, в отличие от напарника, так и напрашивались схлопотать порцию свинца.
Внезапно за дверью послышались шаги и хруст бетонного крошева. Спустя секунду раздался стук.
Баррет потянулся за винтовкой. В такое время могли беспокоить только обдолбыши. Перекупщики предпочитали приходить днем, либо назначали встречу на поверхности. Все-таки метро было опасным местом, и не каждый рисковал спуститься под землю. Помимо того, что на станции расплодились радтараканы и кротокрысы, из сточных коллекторов вылезли болотники и принялись расхаживать среди руин, будто у себя дома. Баррет смутно представлял, где находились дома болотников, но название тварей говорило само за себя.
Мерфи встал из-за стола и подошел к двери.
— Кого там нелегкая принесла?
— Душу продам за пакет антирадина, — проскулили из-за двери.
Мерфи закатил глаза, будто говоря: «Очередной упоротый гладкомордый. Как же мне это надоело!»
— Пожаааалуйста, — еще жалобнее протянул незваный гость. — У меня вот-вот третья рука вырастет. Я уже чувствую странный зуд в неположенных местах.
Мерфи переглянулся с Барретом. Тот взял винтовку и распахнул дверь. На пороге застыл всклокоченный гладкомордый в синем бронекомбинезоне. Хоть он выглядел так же паршиво, как блевотина болотника, но на рейдера похож не был.
— Ты кто такой будешь? — прорычал Баррет, воинственно потрясая винтовкой.
Этого хватало, чтобы наиболее впечатлительные любители винта позорно бежали, оставляя позади себя лужи.
— Джеймс-младший, — с достоинством ответил гладкомордый.
Произнес он это таким тоном, будто каждый житель пустоши был обязан знать Джеймса-старшего.
— И чего тебе нужно, Джеймс-младший? — подозрительно спросил Мерфи. — Учти, если ты пришел спереть рецепт, то твои долбанные ошметки будут со стены отскребать.
— Какой еще рецепт? — страшно удивился гладкомордый. — Я же сказал, что хочу купить пакет антирадина. Хотя лучше десять. Эта Мойра Браун из Мегатонны — чертова садистка. Говорит, значит, облучись-ка, дружок, и расскажи, как себя чувствуешь. А я тебя взамен вылечу и крышек дам впридачу. Я уши развесил и пошел облучаться. На заброшенной заправке попил воды из унитаза, помылся, чуть ли не клизму сделал. Счетчик Гейгера на пип-бое зашкалил прям. Да и сам пип-бой, того, кирдык. Не выдержал, видимо, силы радиации. А я заблудился. Теперь вот слоняюсь по пустоши и пытаюсь отыскать хоть кого-нибудь, кто сможет помочь.
— Как тебя угораздило-то, — усмехнулся Мерфи.
Воцарилось недолгое молчание. Гладкомордый с любопытством оглядел жилище, остановив взгляд на лабораторном столе, уставленном всевозможными пробирками, колбами, стаканами и ретортами, поморгал и уставился в другой угол, где лежал продавленный узкий матрас.
— А чего это у вас всего одно спальное место? — поинтересовался он. — Или вы из этих…
Баррет нахмурился и передернул затвор винтовки, и гладкомордый испуганно притих. Мерфи хмыкнул.
— Других больше бы заинтересовала лаборатория.
— Экая невидаль, — отмахнулся Джеймс-младший. — Я такого добра насмотрелся еще в убежище. Помню, сам как-то экспериментировал: взял колбу Эрленмейра, налил туда ядер-колы и высыпал ментатов. Отец, когда увидел результат, так надрал мне задницу, что я неделю ровно сидеть не мог. Ну что там насчет антирадина?
— Могу продать тебе ультравинт, — смилостивился Мерфи, немного растроганный рассказом о ментатах, ядер-коле и отшлепанной заднице.
Гладкомордый озадаченно почесал затылок.
— А это точно понизит уровень радиации? Что-то я не уверен, что в его составе есть лиганды, способные связывать актиноиды в комплексные молекулы, — произнес он, поправляя на носу очки. — Я, между прочим, должен был последовать по стопам отца и стать доктором, так что немного шарю в химии.
«Вот же приставучий сукин сын», — досадливо подумал Баррет.
Ему не терпелось выставить Джеймса-младшего за дверь и спокойно доесть ужин. Судя по тому, что прилипала нашел время чесать языком, чувствовал он себя гораздо лучше, чем говорил.
Мерфи покосился на Баррета.
— Слушай, гладкая морда, раз уж ты сюда приперся, то можешь кое-что сделать, — произнес Мерфи. — Я варю ультравинт — это модификация простого винта, которая может действовать даже на гулей. Сложность состоит в том, что у нас есть не все ингредиенты. Сделаем так: ты приносишь сахарные бомбы, я даю антирадин. Договорились?
Джеймс-младший яростно закивал головой, стянул с плеча вещмешок и хорошенько его встряхнул. На пол посыпались заколки, два номера «Терапевт сегодня», бутылка очищенной воды и несколько коробок сахарных бомб.
— Я их просто обожаю, — сказал он, — но антирадин нужнее.
Мерфи подошел к висящей на стене аптечке первой помощи.
— Один пакет антирадина за одну коробку сахарных бомб, — произнес он, вытаскивая из аптечки препараты. — Нам антирадин все равно ни к чему.
Гладкомордый вцепился в пакеты мертвой хваткой.
— Вы спасли меня от возможной гулефикации.
— Угу, — нахмурился Баррет, — а теперь убирайся.
Джеймс-младший замялся.
— Ну, чего еще? — теряя терпение, рыкнул Баррет.
— Можно я буду иногда к вам приходить? Установим деловые отношения: я вам бомбы — вы мне антирадин или крышки.
— Договорились, — чересчур поспешно ответил Мерфи. — Только капельницы ставить будешь в каком-нибудь другом месте. Здесь не лазарет.
— Ладно, и на том спасибо, — грустно произнес Джеймс-младший, собирая котомку.
Выпроводив незваного гостя, Мерфи рассмеялся и приблизился к Баррету.
— Я сказал этому недотепе, что нам нужны сахарные бомбы для приготовления ультравинта, — произнес он, кладя покрытую струпьями руку на плечо Баррета. — Этот идиот поверил! На самом деле я знаю, как сильно ты их любишь.
Баррет был не силен в проявлении эмоций. Еще до гулефикации он отличался скверным характером, уж после стал совсем невыносимым. Однако для Мерфи Баррет всегда делал исключение. Он ничего не ответил, лишь сжал руку в ответ. Этот скупой жест означал намного больше, чем слова благодарности, и Мерфи знал это.